КРАСИВЫЕ, ДЕРЗКИЕ, ЗЛЫЕ - Страница 59

– А ей не надо изображать из себя мученицу, – буркнула вполголоса, словно про себя, Валя.

Степа сделал вид, что не расслышал этих слов, а Маруся выпрямилась на кресле и заявила, очень ясно и громко:

– Повторяю еще раз. Я справлюсь. Я со всем справлюсь. И наш план остается в силе.

На несколько секунд в кабине «уазика» воцарилось молчание. Степан испытующе посмотрел на Марусю, а потом произнес, скрывая за полушутливым тоном сдержанную силу своего приказа:

– Значит, товарищи, все по местам – последний парад наступает. Я понимаю, что все слегка взвинчены, но убедительно попрошу личный состав сохранять корректность и по пустякам не собачиться.

Затем он повернулся к Пете и усмехнулся:

– Раздайте патроны, поручик Голицын.

Быть предводителем у Степы получалось ловко и непринужденно, и никто не смел его ослушаться. «Легко догадаться, – горько подумал Петя, – почему именно в него, а не в меня, влюблены и Маруська, и Валентина».

Он залез за пазуху и вытащил из бездонного кармана кожаной куртки тряпичный сверток. Развернул.

– Это тебе, – он протянул «макарова» на переднее сиденье Степану.

– Это тебе, – второй точно такой же ствол он дал Валентине.

– Ну а это мне, – третий «ПМ» он засунул себе в карман. – И по одной запасной обойме каждому.

* * *

Валину «шестерку» оставили на обочине трассы Е-95. Предварительно Степа развернул ее лицом к столице, навстречу движению джипа с деньгами. Маруся в одиночестве уселась на переднее сиденье Валиной машины. Девушка взяла с собой бутылку воды, «уоки-токи» и бинокль. Оружия у нее не было.

От того места, где находилась «шестерка», дорога в сторону Белокаменной просматривалась километра на два. Маруся издалека видела фары следующих в Питер автомобилей, потом, метров за пятьсот, в ночи становился различим силуэт приближающейся машины, и вскоре девушка могла разглядеть в бинокль ее номер.

«Я не засну, не потеряю сознание, не упаду в обморок, – твердила себе Маруся. – Я засеку их. Я должна их увидеть. Иначе мне конец. И мне, и всем нам».

Временами оживало «уоки-токи», и в рации раздавался надтреснутый голос Степана:

– Маруся, как слышишь меня? Прием.

– Хорошо тебя слышу.

– Кто-то едет? Говори мне.

– Не надо меня проверять. Я в порядке.

– И все-таки скажи, кто следует.

– Мимо прошла фура. Номер сто двадцать один, семьдесят восьмой регион. Скорость примерно сто. Скоро вы увидите ее.

– Вижу. Понял. Хорошо. Держись, Маруська.

«Уазик», в котором сидели Степа, Петя и Валентина, находился примерно в полутора километрах от «шестерки». Здесь, круто в гору, под прямым углом от магистрали, отходил заснеженный проселок. На нем, на расстоянии метров тридцати от скоростной дороги, Степан расположил псевдомилицейскую машину. С горки были видны трасса и габариты «шестерки» на обочине и время от времени проносящиеся мимо нее машины. Отличное место для засады.

Рядом с «уазиком» прогрохотала фура.

– Пятьдесят четыре секунды от Маруси. – Степан оторвался от секундомера на своих пластмассовых японских часах. Он сидел на водительском сиденье.

– Джип будет идти быстрее, – озабоченно отозвался поместившийся рядом Петр.

– Все равно как минимум тридцать секунд у нас будет. Трасса в горку идет, особо не разгонишься.

– Джип разгонится. Ему эта горка как слону дробина.

– Думаю, он все равно захочет немножко притормозить, – хитро ухмыльнулся Степан.

– Почему?

– А вот увидишь, – лукаво сощурился Степка.

«Мальчишки, натуральные мальчишки, – сердито думала Валентина. – Как будто не на дело собрались, с настоящим оружием и настоящими жизнями, а в «войнушку» сражаются. Да они и есть мальчишки. А происходящее для них не больше чем игра». Валя сидела на заднем сиденье и отчаянно мерзла. Мотор в «уазике» работал, печка гнала горячий воздух, но назад он доходил с трудом.

– Что-то нету их, – озабоченно проговорил Степа. – Уже четверть третьего.

– Уж не случилось ли что? – ухмыльнулся Петька.

– Чего ты ухмыляешься? – Нервы у Степки были на пределе.

– Анекдот вспомнил. Два киллера стоят в подъезде, ждут бизнесмена, которого им заказали. Один киллер говорит другому: «Что-то он опаздывает, я волнуюсь, уж не случилось ли что?»

Валя анекдот раньше не слышала, но даже не улыбнулась. Степа тоже не отреагировал на шутку, мимо ушей пропустил. Он схватил «уоки-токи» и забубнил:

– Мари, Мари, как слышишь меня?

Маруся в рации не откликалась.

– Маруся! Маруся!

– Что тебе? – раздался наконец в «уоки-токи» недовольный хрипловатый голос.

– Ты что там, спишь?

– Не сплю я, с чего ты взял!

– Говори со мной.

– О чем?

– О чем хочешь.

– Батарейки посадим. Не волнуйся, Степа, я в порядке.

И Маруся отключилась.

Тут мотор «уазика», работающий на холостых оборотах, начал сбоить, захлебываться, а потом и вовсе замолк. Степа и Петр переглянулись.

В их плане «уазику» отводилось основное место. Если «канарейка» будет не на ходу... Словом, без него все рушилось.

И точно в тот самый момент, когда затух движок «козелка», ожила рация, и взволнованный голос Маруськи проговорил:

– Алло, Степа, они едут! Я вижу их! Джип «Паджеро», пять семерок!..

* * *

Джип мягко стелился по трассе. Темнота, только мощные фары выхватывали бурунчики поземки на асфальте, порой налетали встречные фары, да где-то в стороне проплывал иногда одинокий огонек загулявшей на всю ночь избенки. А может, там младенец плакал. Все-таки, несмотря на гиблый голодный девяносто четвертый, в России еще рожали.