КРАСИВЫЕ, ДЕРЗКИЕ, ЗЛЫЕ - Страница 58

Гаишник глядел в лицо Степе очень внимательно. Пауза длилась, как показалось лжемилиционеру, бесконечно. Что-то явно начал подозревать старшой. На лице его отразился отблеск внутреннего борения... Стоит ли связываться с капитаном? Или? Может, позвать с поста того, кто старше по званию? Чтобы он разобрался дальше?..

Но тут Маруська, умница, подыграла. Видимо, она не спала, слышала разговор, проинтуичила ситуацию – и изобразила рвотный позыв.

Степа поморщился.

– Поеду я, а то она мне весь транспорт заблюет.

Похоже, Марусино представление стало последней каплей, перевесившей чашу весов в душе гаишника. Невидимый балансир сместился от подозрительности в сторону золотого для мента правила: в своем ведомстве не надо лезть в чужие дела.

– Закурить-то у вас будет? – вздохнул старший сержант, видимо, вспомнив, зачем останавливал коллегу.

– Не курю.

– Ладно, тогда счастливо, капитан.

Мент козырнул и сделал шаг назад от машины.

Петр За полтора часа до события

Степка с Марусей опаздывали. Опаздывали почти на полчаса.

Петя уже начал думать: что-то случилось. Замели ребят. Или они в аварию попали. Как ни странно, первое, что он почувствовал при мысли об этом, – облегчение. Слава богу, отменится их операция. Они спокойно вернутся в Москву. А что будут без денег, без работы, без жилья – пустяки, как-нибудь переживут, выкрутятся.

Последние километры перед «точкой» машину вел он. Нервничал: как бы им не проскочить условленное место. Ночью, да еще в грязищу, ни шиша не видно.

Однако они с Валентиной не промахнулись: вырулили к месту встречи точно в срок: в полночь. Тормознули, как со Степаном договаривались, на обочине.

Оставили в машине гореть габаритные огни. Движок работал. Вентилятор исправно поставлял в салон тепло.

Очень редко, примерно раз в три минуты, мимо проносились авто – в основном фуры. Корпус «шестерки» вздрагивал от воздушных потоков. Хорошо бы, когда дойдет до дела, вокруг не оказалось ни встречных, ни попутных.

От волнения Петю на хавчик пробило.

– Ты говорила, что у тебя сухой паек имеется, – обратился он к Вале. Голос звучал надтреснуто.

– Имеется, – кивнула она.

– Давай.

Валентина достала с заднего сиденья сумку. Протянула Пете завернутые в полиэтиленовый пакет бутерброды. Откупорила термос с кофе, налила в крышку.

– А ты сама? – спросил он, вгрызаясь в бутерброд с вареной колбасой.

– Мне не хочется.

– Напрасно. Суворов говорил, что боец должен быть сыт, пьян и нос в табаке.

Валя промолчала.

На секунду Петю посетило нечто похожее на дежа-вю. Странное чувство: будто они с Валей муж и жена. И сейчас путешествуют на автомобиле. И устроили привал: небольшой перекусон на обочине. Вот он подкрепится, и они поедут дальше – в мирную, семейную, спокойную жизнь. Вместе с ней, с Валей. Навсегда.

Петя тряхнул головой. Это неправда. И никогда не будет правдой. А может быть, у него есть шанс? И это все-таки случится? Она выйдет за него? Ну и наплевать, что сейчас она любит Степку, – очень скоро Валя поймет, что он, Петр, все равно лучше Степы: верный, нежный, заботливый...

И тут сзади показался свет фар легковой машины. Даже издалека, метров с пятисот, Петя догадался, что это «уазик». Он насмотрелся советских джипов в армии и прекрасно изучил их габариты. Сердце у него упало. Значит, все идет к тому, что авантюра состоится. Неужели они все-таки сделают это?

«Уазик» остановился метрах в десяти позади «шестерки». Мигнул фарами, а затем погасил огни. Петя, оставив бутерброд на приборной панели, залез под водительское кресло и вытащил оттуда три завернутых в тряпицу пистолета. Затем он выскочил из машины и бросился к тачке приятеля. Валя закрыла термос и не спеша тоже вылезла наружу и последовала за ним.

– Все нормально? – спросил Петя, забираясь на заднее сиденье «уазика».

– Почти, – сухо ответствовал Степа. Его губы были плотно сжаты. На щеках играли желваки. Петя никогда не видел своего друга столь суровым и сосредоточенным.

– А что случилось?

– Маруське совсем плохо.

Петя подался вперед и заглянул Марусе в лицо. Девушка завалилась на переднем сиденье, опершись головой на боковое стекло. Глаза ее были полузакрыты. На лбу блестели бисерины пота. Дышала она с трудом.

– Что с ней?

– Степка все врет, Петро, – пробормотала Маруся. – Я в порядке.

На этих словах в машину влезла Валентина, умостилась сзади, рядом с Петей.

– Что будем делать? – спросил Петр у Степана.

– Надо, чтоб Валька села в «шестерку» вместе с ней.

– Чепуха, – слабо запротестовала Маруся. – Я справлюсь. Сама справлюсь. Одна.

– Она может пропустить джипяру, – сказал Степан.

Маруся оттолкнулась от окна и подалась в сторону Степы. Было видно, что каждое движение дается ей с трудом. Однако голос прозвучал громко и яростно:

– Говорю тебе: я справлюсь!

– Э, ребята, – сказала с заднего сиденья Валя, – я, конечно, могу сесть с ней в «шестеру». И я, уж будьте уверены, «объект» не пропущу. Но как же вы? Вдвоем, без страховки? Без прикрытия? Это – чистое безумие. Ее ведь, – она указала в сторону Маруси, – вы с собой не возьмете. Она и так дохлая. А на морозе совсем развалится.

Петя впервые слышал, чтобы Валентина столь нелицеприятно отзывалась о Марусе. Видимо, Степа тоже.

– Не надо, – ужасно спокойно, но очень строго сказал он. – Не надо так о ней говорить.